Конецерт определенно стоил того, чтобы так его ждать. Было много всего: прекрасный вокал, новый альбом, старые композиции, скрипка, акустические гитары, много общения со зрительным залом, выход на бис и еще куча всего.
Концерт в Москве. 12.11.2011.
Про зал
Крокус Сити Холл
Зал мне понравился. Достаточно вместительный, но уютный, сам зал, просторный танцпартер, удобные кресла с мягкими подголовниками (наконец я сидела и чувствовала себя человеком, а не чем-нибудь маринуемым в банке), хороший звук, гардероб без очереди и огромный туалет (да, меня поразили размеры). Единственное, если есть выбор, то лучше отдать предпочтение правой стороне зала (если смотреть на сцену), т.к. слева находится стрела с камерой, которая вроде и не мешает, но производит некоторое постоянное движение в поле зрения.
Про концерт.
Как мы узнали позже, перед концертом была даже автограф сессия, но подробностей я не знаю.
Начало задержали аж на 40 минут. После чего наконец погас свет. Раздалась музыка. Когда снова стало относительно светло, все были уже на сцене.
«Здравствуй, Москва. Здравствуйте, дорогие мои. Мы начинаем…»
Конечно, живьем слушать и смотреть на человека, чье обаяние ощущается даже через видео на ютубе, это огромное удовольствие. Вся первая часть представляла из себя презентацию нового альбома. Альбом стоит послушать. Хорошая музыка, интересные тексты. Каждая песня сопровождалась кратким комментарием по истории создания, либо каким-нибудь другим, к ней относящимся.
После того, как все новые песни были исполнены, без перерыва начали исполнять старые композиции. Все так же чередовалось с общением со зрительным залом. Иногда Светлана брала скрипку, иногда читала стихи.
Бабочка
БАБОЧКА
I
Сказать, что ты мертва?
Но ты жила лишь сутки.
Как много грусти в шутке
Творца! едва
могу произнести
"жила" — единство даты
рожденья и когда ты
в моей горсти
рассыпалась, меня
смущает вычесть
одно из двух количеств
в пределах дня.
II
Затем, что дни для нас —
ничто. Всего лишь
ничто. Их не приколешь,
и пищей глаз
не сделаешь: они
на фоне белом,
не обладая телом,
незримы. Дни,
они как ты; верней,
что может весить
уменьшенный раз в десять
один из дней?
III
Сказать, что вовсе нет
тебя? Но что же
в руке моей так схоже
с тобой? и цвет —
не плод небытия.
По чьей подсказке
и так кладутся краски?
Навряд ли я,
бормочущий комок
слов, чуждых цвету,
вообразить бы эту
палитру смог.
IV
На крылышках твоих
зрачки, ресницы —
красавицы ли, птицы —
обрывки чьих,
скажи мне, это лиц
портрет летучий?
Каких, скажи, твой случай
частиц, крупиц
являет натюрморт:
вещей, плодов ли?
и даже рыбной ловли
трофей простерт.
V
Возможно, ты — пейзаж,
и, взявши лупу,
я обнаружу группу
нимф, пляску, пляж.
Светло ли там, как днем?
иль там уныло,
как ночью? и светило
какое в нем
взошло на небосклон?
чьи в нем фигуры?
Скажи, с какой натуры
был сделан он?
VI
Я думаю, что ты —
и то и это:
звезды, лица, предмета
в тебе черты.
Кто был тот ювелир,
что, бровь не хмуря,
нанес в миниатюре
на них тот мир,
что сводит нас с ума,
берет нас в клещи,
где ты, как мысль о вещи,
мы — вещь сама?
VII
Скажи, зачем узор
такой был даден
тебе всего лишь на день
в краю озер,
чья амальгама впрок
хранит пространство?
А ты — лишает шанса
столь краткий срок
попасть в сачок,
затрепетать в ладони,
в момент погони
пленить зрачок.
VIII
Ты не ответишь мне
не по причине
застенчивости и не
со зла, и не
затем, что ты мертва.
Жива, мертва ли —
но каждой Божьей твари
как знак родства
дарован голос для
общенья, пенья:
продления мгновенья,
минуты, дня.
IX
А ты — ты лишена
сего залога.
Но, рассуждая строго,
так лучше: на
кой ляд быть у небес
в долгу, в реестре.
Не сокрушайся ж, если
твой век, твой вес
достойны немоты:
звук — тоже бремя.
Бесплотнее, чем время,
беззвучней ты.
X
Не ощущая, не
дожив до страха,
ты вьешься легче праха
над клумбой, вне
похожих на тюрьму
с ее удушьем
минувшего с грядущим,
и потому,
когда летишь на луг
желая корму,
приобретает форму
сам воздух вдруг.
XI
Так делает перо,
скользя по глади
расчерченной тетради,
не зная про
судьбу своей строки,
где мудрость, ересь
смешались, но доверясь
толчкам руки,
в чьих пальцах бьется речь
вполне немая,
не пыль с цветка снимая,
но тяжесть с плеч.
XII
Такая красота
и срок столь краткий,
соединясь, догадкой
кривят уста:
не высказать ясней,
что в самом деле
мир создан был без цели,
а если с ней,
то цель — не мы.
Друг-энтомолог,
для света нет иголок
и нет для тьмы.
XIII
Сказать тебе "Прощай"
как форме суток?
Есть люди, чей рассудок
стрижет лишай
забвенья; но взгляни:
тому виною
лишь то, что за спиною
у них не дни
с постелью на двоих,
не сны дремучи,
не прошлое — но тучи
сестер твоих!
XIV
Ты лучше, чем Ничто.
Верней: ты ближе
и зримее. Внутри же
на все на сто
ты родственна ему.
В твоем полете
оно достигло плоти;
и потому
ты в сутолке дневной
достойна взгляда
как легкая преграда
меж ним и мной.
1972
Время пролетело незаметно. Светлана представила музыкантов, поблагодарила пришедших, и все разошлись. Толпа не расходилась и через пару минут на сцену были вынесены стулья, и музыканты на бис исполнили еще три композиции. На этот раз уже с акустическими гитарами.
После чего еще раз всех поблагодарили и повторно ушли со сцены. Еще через пару минут на сцену вышла одна Светлана и сообщила радостную новость, что концерт записывался для DVD и первые песни по техническим причинам записаны не были. По большим просьбам технического персонала решено исполнить их повторно для записи.
Снова погас свет, снова заиграла музыка, снова музыканты вышли на сцену.
«Здравствуй, Москва. Здравствуйте, дорогие мои. Мы начинаем…»